Михаил Маришин - Звоночек 2[СИ, закончено]
— Это не моя заслуга, товарищ Сталин, — признал я действительное положение вещей, — мишени готовил присутствующий здесь товарищ Яковлев и его КБ.
— Вот именно! — веско отрубил Кожанов. — Занимался бы своим делом, было бы больше толку.
— А вот мы сейчас поглядим, есть толк или нет. Товарищ Ефимов, что там у вас? — спросил Сталин у комкора, который с помощниками, проваливаясь чуть не по пояс в снегу, лазили вокруг самолёта.
— Сверху попаданий нет, — угрюмо ответил начальник ГАУ. — Может, если приподнять, там будут?
— Да уж, сбросить-то сбросили… А как их теперь вытаскивать? Трактором разве что… — Ворошилов, как говорится, "зрил в корень". Действительно, чтобы осмотреть мишени со всех сторон, их надо было сначала извлечь.
— Опять проволочки? Опять у вас что-то не готово? А если война!? На фронт идти, а галифе забыли!? — секретарь ВКП(б) стремительно "вскипел" и от шутливого тона не осталось и следа. — Поехали к другим, осмотрим, что поделать, бегло. А вы потом окончательные результаты доложите лично, товарищ Ворошилов!
Из оставшихся семи целей след попадания обнаружился только на одной. Болванка пробила плоскость навылет. Как прокомментировал это командующий ВВС Алкснис, одного попадания 20-ти миллиметрового снаряда для уничтожения самолёта недостаточно, но, возможно, достаточно для срыва атаки. На этом всё и закончилась, оставалось только ждать, что решат наверху.
Возвращаясь назад в автобусе, предке "курганцев", я сидел рядом с Яковлевым, который всю дорогу обиженно молчал, но потом выдал.
— И это всё? Я надеялся, что меня хотя бы выслушают… Вы же обещали представить меня в лучшем свете!
— А что, собственно, не так? Вы справились с задачей, которую, фактически, поставил сам товарищ Сталин. И он об этом знает. Какие ещё рекомендации вам нужны? Будьте уверены, успеете ещё сказать всё, что хотели. Товарищ Сталин ничего не забывает.
Да, Иосиф Виссарионович на память не жалуется. Всё помнит, и хорошее и, в особенности, плохое. Комкор Ефимов после этих стрельб резко потерял не только пост начальника ГАУ, который занял комкор Кулик, но и звание "товарищ", превратившись в "гражданина". Следователи НКВД, взявшие его в оборот, видимо, в средствах не стеснялись, потому, как высшее командование Красной Армии в 34-м году стало стремительно переселяться в Главное управление совсем другого ведомства, и это в лучшем случае. В летописи НКВД теперь значилось, что, благодаря бдительности старшего лейтенанта Любимова, был вскрыт "заговор военных", замышлявших переворот. В газетных статьях попадались сплошь знакомые фамилии, видно не зря говорят, что от судьбы не уйдёшь. Имея своё мнение на этот счёт ещё из "прошлой жизни", я был уверен, что большинство из "заговорщиков" действительно село не просто так, но самого Ефимова было жаль. Всё-таки личный состав батареи он за полгода натаскал великолепно. Это надо, из девяти целей поразить две! Если бы в "той" Отечественной войне наши зенитчики все так стреляли, немецкая авиация кончилась бы ещё в 41-м году.
Эпизод 8
Последнее важные для меня события 33-го года начались с простого письма, присланного, видимо из-за неразберихи, из Центрально НИИ машиностроения на ЗИЛ в адрес уже давно не существующего КБ дизельных двигателей. Получателем значился Любимов С. П., поэтому мне и позвонили из двигательного отдела заводского КБ, вручив в нераспечатанном виде. Внутри оказалось хорошее известие, что задача, поставленная полтора года назад, успешно решена, технология изготовления шатуна с обозначенными характеристиками разработана, принимайте. Это означало только одно — можно было приступать к созданию моторов 160-й серии. Но не только. Внешние шатуны, постоянно работая только на растяжение, были одним из узких мест схемы моего мотора, влияющих на ресурс. При капремонте, фактически, приходилось менять всю шатунно-поршневую группу, ибо мотор должен был быть идеально сбалансирован. Стоимость этого мероприятия, фактически, была сравнима с ценой нового двигателя и увеличение живучести этих деталей должно было дать огромный экономический эффект.
Я, с тех пор как делал заказ, закрутившись, забыл уже и думать про ЦНИИМаш, а его специалисты, тихо и планомерно работая, без "штурмовщины", тем временем, делали своё дело. К моему стыду, первым побуждением было честно и откровенно написать в ответ, что дизельного КБ уже не существует, спасибо. Таким образом, я бы придержал информацию, которая, при удачном стечении обстоятельств, если Кожанову всё-таки удастся "пробить" новое КБ, обеспечила бы мне значительную фору в "моторной" гонке, по сравнению с другими конструкторами. Однако, здравый смысл возобладал, наплевав на шкурные интересы я не только заставил Рожкова оплатить работу и начать постепенное внедрение новой технологии в серию применительно к 100-м моторам, но и отправился на поклон к Чаромскому, застав того на чемоданах.
Пользуясь ведомственным удостоверением, я, к своему удивлению, прошёл не только на территорию оборонного завода, но и в само Центральное дизельное КБ, остановил меня только секретарь перед самой дверью кабинета главного конструктора. Да и тот, справившись о цели визита, только поставил в известность начальника.
— Здравствуй, Алексей Дмитриевич, сколько лет… — переступил я порог в приподнятом настроении, но увидев в ответ хмурую физиономию конструктора, несколько растерялся, приняв это на свой счёт.
— И тебе не хворать, Семён Петрович. Какими судьбами?
— Да вот, порадовать тебя решил. Или я не вовремя?
— Похоже, очень похоже на то, Семён Петрович. Хорошо, что вообще застал. Отбываю сегодня вечером к новому месту работы. В Харьков.
— А Центральное КБ как же? Кто на нём останется?
— А нет такого КБ больше! Сожрали, стоило только немного запнуться! Берия бы такого не допустил… А теперь… Кого в Воронеж на новый завод отправили, кто в Москве ради тёплого места остаётся у Микулина, а нам с Брилингом, так и быть, разрешили пока на тракторном заводе пожить. На тракторном! Мы для авиации моторы делаем! Что с того, что там свой алюминиевый дизель уже пытались построить и оснастка для работы с этим металлом имеется? Всё, считай, заново начинать! Срезали, можно сказать, на взлёте! Война моторов, мать её! — неожиданно выругался всегда выдержанный и интеллигентный конструктор. — А на деле? У кого лапа волосатей да язык лучше подвешен, тот и прав!
— Ты, Алексей Дмитриевич, мою позицию в этом вопросе знаешь. Если всё по уму делать, то никакие козни не страшны.
— Идеалист. Пойдём, что покажу, — предложил Чаромский. Вместе мы направились к испытательным стендам с одного из которых как раз снимали мотор и упаковывали в деревянный ящик.
— Вот, прерываем ресурсные испытания и забираем с собой, — сказал, кивнув на движок Чаромский. — А когда в серию запустим, даже и не знаю теперь. Только-только, наконец, со всеми трудностями разобрались.
— Ты что же, "воздушникам" изменил? — спросил я разглядывая конструкцию.
— Да. И не жалею. Признавайся, ты к мотору "Тура" руку приложил?
— Было дело.
— Я сразу понял, как только к нам рассылка пришла. Иначе откуда там и новому ТНВД и вертикальной схеме сразу взяться? Воспользовался и не стесняюсь. Но с умом! Смотри, у вас всё по старинке было, центральный картер и восемь отдельных цилиндров. А мы, по примеру Микулина с М-17, взяли и отлили четыре двухцилиндровых блока с готовыми окнами под внешние шатуны. А от классического картера совсем отказались. Блоки связаны по вертикальной Х-образной схеме передней и задней панелями и промежуточной опорой вала в единую жёскую систему. Нет теперь нужды мотор за редуктор крепить. К коленвалу теперь доступ проще некуда! С любой стороны, сверху, сбоку, снизу. Через окна между блоками, закрываемые штампованными из листового металла панелями. Верхняя, самая маленькая, ставится на уровне впускных поршней, боковые тоже, но имеют выштамповки-каналы большого размера, служащие дополнительными рёбрами жёскости по центру мотора, связывающие картеры выпускных поршней верхних и нижних блоков цилиндров, а нижняя играет роль поддона всего двигателя. Таким образом, всё пространство между нижними блоками является картером большого объёма. Что это значит? Мотор может работать с креном 90 градусов без ограничений и кратковременно — с любым более значительным креном. Истребителю мёртвую петлю сделать — за глаза хватит. Проверено на вращающемся стенде. Простейшие клапана-заслонки обеспечивают слив масла, охлаждающего поршни, к помпам у основания нижних блоков, а работу в перевёрнутом состоянии облегчает большой внутренний объём, чего нельзя добиться на воздушниках. Здесь скачков давления и разрушения картера можно не опасаться, просто, когда лимит времени на работу в перевёрнутом виде истёк, мотор начинает трясти из-за разбалансировки шатунно-поршневой группы. Это знак для лётчика, что пора выходить из фигуры, — Чаромский говорил востоженно, сразу было видно, что конструктор своей работой просто восхищён.
